— Я нашу похожесть не вижу до сих пор. Но все время слышу о ней от знакомых, учителей, друзей. Окружающие часто акцентируют на этом внимание фразами «надо же, как похожи», «сразу видно, чья дочка». Чаще, конечно, слышим это от тех, кто не знает нашего папу и его родственников (девочки похожи и на них). У нас в семье по маминой линии женщины очень похожи друг на друга. Не прямо «близнецы», но схожести много. Мама сейчас очень похожа на бабушку, какой я ее помню в том же возрасте, мамины и мои детские фотографии отличаются разве что временем съемки. Хотя если поставить рядом несколько поколений — так вроде и разные.

С Танюшкой, старшей дочкой, мы очень похожи. Она напоминает меня в ее возрасте. Я хорошо помню свои 15-16 лет, понимаю чувства дочки, ее переживания, желания и эмоции. Это очень помогает в общении.

А вот с младшей Катюшей мы совершенно разные. Я всегда была тихой, скромной «серой мышкой», не любила внимания и шумных компаний. Катюша же, наоборот, общительная, любит быть в центре внимания — она яркая личность, лидер в классе, со своим мнением, которое всегда отстаивает.

У нас прекрасные отношения. Любим проводить время вместе, ходим по магазинам или просто сидим в кофейне втроем или с каждой по отдельности. Девочки, кажется, мне доверяют. Конечно, у каждой есть свои секреты, и уверена, что не обо всем они со мной «шушукаются», но с самыми трепетными эмоциями всегда приходят ко мне, знают, что я пойму, поддержу, помогу, посоветую. Я стараюсь их услышать, вспомнить себя в их возрасте и поступать с учетом этих воспоминаний.

В стиле одежды мы очень разные, у каждой свое видение. Я люблю классику, Танюшка придерживается спортивного стиля, Катюша любит экстравагантность, то, что выделит ее из толпы, заставит прохожих оглянуться. Всю зиму проходила в кигуруми Пикачу, сейчас у нее образ анимешной школьницы, с друзьями может гулять в гриме Оно или надеть один из карнавальных костюмов, которые я шью ей на школьные концерты.

Как-то пришли с Танюшей к врачу. Врач нас путала постоянно, обращаясь ко мне, а не к дочке, хоть и осекалась несколько раз, но отвлекшись, опять обращалась ко мне. К концу приема все дружно смеялись, а я пряталась за дочкой, которая уже выше меня ростом, чтобы не путать врача.

Еще был случай, когда перед отъездом старшей дочки в санаторий я писала заявление в школьной канцелярии, и каждый входящий учитель спрашивал: «А что это Таня делает в кабинете директора?»

Помню, как в прошлом году снимала Танюшин класс для выпускного альбома, и во время первой фотосессии ее одноклассники не сводили с меня глаз: «Ну надо же, сделать Тане такой макияж — и вообще от мамы не отличишь».

Ну, и самое любимое — это когда Фейсбук предлагает отметить Таню на моих портретах.

— Это прозвучит смешно, но такую девочку я «вымечтала» себе давным-давно. Росла с двумя младшими братьями и была твердо убеждена, что после них мироздание просто обязано выдать мне милую девочку — в компенсацию. Представляла ее себе — с большими голубыми глазами, длинными ресницами, мягкими локонами. И обязательно — с уютным плюшевым мишкой в обнимку.

Когда она родилась, никакой похожести я не увидела. Младенец был похож на крошечного синюшного головастика. Но чем больше росла, тем заметнее становилось сходство. Ощущалось мистикой какой-то: смотришь на дочку и будто в зеркале видишь себя — те же губы, нос, даже мимика та же. Потом привычным стало произносить, не сговариваясь, какие-то общие фразочки.

По характерам мы были очень разными. Я — порывистой и импульсивной, часто делала что-то, не подумав, а после сожалела, но все равно неслась дальше. Ленка спокойная, даже медлительная, в школе ее прозвали «царевна-лебедь». Постепенно я замедлялась, она, напротив, становилась быстрее и напористее. Наверное, сейчас мы встретились где-то посередине.

Дочь умница-красавица — это очень удобно. Во-первых, дома не переводятся вкусняшки и букеты. Во-вторых, дочкины друзья охотно помогают дотащить пакеты из супермаркета, прикрутить какую-то фигню на кухне или выбрать нужную штуковину в «Эпицентре». Но вот проблема: квартира у нас тесная, а мальчики повадились дарить плюшевых мишек. Причем соревновались, кто притащит игрушку самого большого размера. Я долго бурчала по поводу медвежьего заповедника. А потом вспомнила свою детскую фантазию про дочку с мишкой и подумала, что мироздание выполняет запросы с юмором.

Проблему с медведями кардинально решили дочкины крестные. На очередной день рождения подарили браслет Пандора с пожеланием прекратить коллекционировать игрушки и начать собирать бусины. Теперь у нас обеих по браслету, а друзья надолго избавлены от головняка насчет подарков. Удобно.

Никогда не договаривались одеться похоже, но часто такое случалось спонтанно. Ленка уже студентка, живет отдельно. Когда идем гулять, смеемся, разглядывая друг друга: похожие пальто, кроссовки, рюкзаки. Она охотно таскает у меня обувь, шмотки и украшения.

Я думала, с годами аханье по поводу нашей схожести прекратится. Много лет назад я работала в редакции газеты. На обложку очередного номера поставили Ленкино фото. Мне тут же позвонила куча народу, даже те, кто мою дочь никогда не видел. Просто по обложке на раскладке определили, что это Ленушка.

В школе мне еще с порога кричали: «Можете не говорить, за кем пришли! Ваша дочка — мамина ксерокопия». Не раз к ней подходили незнакомые люди: «Ты же дочка Светы? Ну, привет маме». А когда она подросла, уже ко мне стали подходить: «Вы же мама Лены? Очень похожи. Передавайте ей приветик». Сейчас спокойно отношусь к тому, что Фейсбук предлагает мне отметить себя на ее фотках, а ей подсовывает меня, и к шуточкам на эту тему привыкла.

— Мы с мамой всегда были очень похожи внешне. Но никогда на это не обращали особого внимания. Когда я была маленькой, мне казалось, что это само собой — внешне быть такой же, как мама. Всегда приятно было слышать, какая моя мама красивая. На меня повлиял ее стиль в одежде, ее образ жизни, поведение: я бы сказала, что он очень активный, и с годами он стал мне особенно близок.

При этом по характерам мы два совершенно разных человека. Мама 37 лет проработала в образовании. При всех должностях — методист, инспектор, директор школы — преподавала свой любимый английский. Как вы понимаете, чтобы работать в образовании, нужна специальная прошивка, определенный склад ума, огромное терпение, любовь к детям. Нужно обладать такими уникальными качествами, которых у меня никогда не было и уже не появится. Моя мама внимательная, она всегда «включается» в жизнь своих учеников. Даже сейчас на мой вопрос «как дела?» она часто рассказывает сначала о своих учениках, их успехах или курьезах, а потом уже о себе. Однажды прихожу к ней, а у нее на столе — детские короны. Спрашиваю: «Что это?» Оказывается, это они с ученицей Марианной занимались. Мама была королевой, девочка — принцессой, а потом они менялись ролями. Это круто на самом деле. Мама всегда разрешала мне баловаться, а теперь она разрешает это ученикам.

У нас очень теплые отношения, во многом благодаря тому, что мы достаточно самостоятельны. Я живу отдельно с 17 лет. Конечно, мы каждый день созваниваемся, часто встречаемся. Но у каждой свои интересы, свой круг общения, поэтому общими остаются семейные вопросы, культурные походы и поездки. Мы минимально соприкасаемся по бытовым вопросам, больше — по развлекательно-образовательным. Например, раньше я читала то, что советует мама, теперь я привожу ей свои книги. «Вот, — говорит она, — Талеб — моя книга! Доця, спасибо.»

Мама считает, что мы похожи и внешне, и по характеру. Часто говорит мне: «Да, доця, я бы тоже так сделала». Или: «Я бы тоже это купила» (если речь идет об одежде). Только она считает, что я более резкая, и с этим нужно бороться. А я как в том анекдоте: если вам мешают мои недостатки, боритесь с ними сами. Мне они не мешают.

Незнакомые люди часто говорят, что мы сестры. Отшучиваюсь: да, мы сестры, я — старшая. Если учесть, что маму я называю по имени уже лет тридцать, наша модель общения «на людях» может вполне сойти за отношения сестер.

Интересные истории о нашей похожести связаны с несовершенной работой Фейсбука. Он часто путает нас. Как-то Люда поделилась своей фотографией, а Фейсбук отметил меня. И мне тоже время от времени предлагает «Не хотите отметить Людмилу Бабенко на фотографии?». Но мы на это не обращаем внимания. Наоборот, делаем дуэтные селфи, чтобы окончательно запутать систему.

— Наша похожесть не была заметной с самого детства. А вот когда я стала взрослее, начала пользоваться косметикой и всячески себя приукрашать, — она проявилась. Может я подсознательно пыталась повторить мамину красоту, хотела быть похожей на нее.

Когда я была младше, думала, что мама — такая строгая, сдержанная, недоступная. Повзрослев, стала лучше понимать ее как женщину и изменила мнение. Теперь мама кажется мне такой мягкой, порой даже слишком. Я же наоборот стала твердой, как скала, в некоторых вопросах, теперь беру на себя бытовые вопросы вроде разборок с коммунальными службами.

Никак не подчеркиваем специально наше сходство, но у нас похожие вкусы, мы вместе шопимся. Она советует мне, а — ей. Поэтому двадцать пять пар одинаковых кофточек и джинсов — для нас нормально.

Окружающие никогда не верят, что мы мама и дочь, всем кажется, что мы сестры. Удивляются, когда узнают, особенно — когда получают ответ на вопрос, сколько маме лет.

— Совершенно мы не похожи. — вмешивается Лариса. — У нас разная генетика, черты лица. Если честно, то мы похожи только потому, что у нас один образ. Мы одинаково одеваемся, один цвет волос, практически одинаковые прически.

Хотя иногда я смотрю фотографии и спрашиваю у Яны: «Ой, а откуда это? Я не помню у себя такого снимка». А потом оказывается, что это вообще-то фото Яны. Думаю, и по характерам мы кажемся окружающим похожими, а на самом деле — очень разные. В новых компаниях про нас часто говорят, что мы обе — язвы и стервы. И только потом понимают, какие мы душечки.

— Меня назвали в честь мамы: папа очень ее любил, потому решил, что дочку будут звать так же. Родилась я больше похожей на бабушку, но лет с пяти сходство с мамой становилось все заметнее. Вообще у нас сильная семейная женская линия. У мужчин в семье голубые глаза, а у нас — карие.

Очень похожие внешне, мы с мамой диаметрально противоположны по характерам. Когда я была подростком, понимать друг друга нам было особенно тяжело. Мама обычно уверена в своей правоте, трудно было что-то ей доказать. Но когда я повзрослела, отношения наладились, появилось понимание и даже нежность.

Нашему сходству мама всегда радовалась: «Видно же, что моя дочка». В детстве я смотрела много фильмов о том, как детишек перепутали в роддоме или почему-то разлучили близнецов. Многие ровесницы представляли, что их тоже перепутали, потеряли и вот-вот найдутся другие родители. В моем случае это не работало: я точно знала, что дочь своих родителей.

Маленькой я всегда хотела краситься: мама же красится, значит, и мне надо! Много лет мама делала химическую завивку, мне тоже хотелось быть кудрявой. Тогда мама вручила мне бигуди, показала, как ими пользоваться. Какое-то время систематически спала на бигуди.

Хотела носить такие же туфли и платья. Сейчас имею возможность: моя мама до педантичности аккуратный человек, и мы смеемся, что у нас дома есть магазин под названием «мамин шкаф». Иногда в нем находится какая-нибудь вещь в идеальном состоянии, про которую мама говорит, что носить ее уже не будет. А на мне сидит как влитая, к тому же мода возвращается, так что это еще и в тему. На одной старой фотографии мама в длинном светлом джинсовом сарафане, мне тогда было лет семь. Недавно я нашла этот сарафан и с удовольствием его ношу.

Мало того, что мы похожи, у нас одинаковые имена, так еще и голоса похожи. С этим связано немало забавных историй. Семья у нас большая, родни много. Бывает, звонит мамина сестра: «Наташа, привет!» — и начинает что-то рассказывать. Тогда я понимаю, что это не ко мне, говорю: «Погодите, сейчас маму позову». Поэтому родственники привыкли переспрашивать: «А какая это Наташа — младшая или старшая?»